Бедность и политические волнения усугубляют плохую ситуацию в крошечном Северокавказском регионе.
В конце марта, когда вспышка российского коронавируса распространилась из Москвы в провинции страны, главный муфтий автономной Северо-Кавказской республики Ингушетии Абдурахман Мартазанов начал беспокоиться.
Еще до того, как многие россияне осознали реальность пандемии, грозящей их стране, Мартазанов составил свод руководящих принципов, позволяющих преимущественно мусульманскому населению Ингушетии соблюдать свою религию, не подвергая опасности здоровье населения. Верующим предписывалось молиться дома, а не в мечетях, похороны должны были проводиться в небольших количествах с соблюдением социальной дистанции, а ритуальное омовение умерших должно было организовываться больницами.
Всего через две недели Мартазанов был госпитализирован с острыми респираторными симптомами в Назрань, крупнейший город республики. Он умер на следующий день, после положительного теста на Ковид-19. Похороненный в соответствии с разработанными им самим антивирусными указаниями, исламский религиозный лидер стал второй жертвой вспышки коронавируса в его крошечной республике.
С тех пор как коронавирус впервые достиг Ингушетии, местные власти зарегистрировали 354 подтвержденных случая заболевания и 12 смертей. При населении всего лишь 500 000 человек этот показатель на душу населения составляет почти 700 на миллион жителей, что намного выше, чем в любом другом Кавказском регионе, и почти в два раза выше, чем в России в целом.
Многие обвиняют в серьезности ситуации в Ингушетии уже существующие факторы, включая хроническую нищету и политические волнения.
“Конечно, в наших больницах есть проблемы и дефицит, особенно средств индивидуальной защиты, как и в любом другом месте в России», — подтверждает местный врач на условиях анонимности. “Но я не думаю, что наше здравоохранение настолько плохо по сравнению с остальной страной, чтобы вызвать вспышку такого масштаба.”
Ингушетия входит в число самых маленьких, бедных и густонаселенных регионов России. В то время как в ряде других отдаленных регионов, включая крайнюю северную республику Коми, наблюдаются интенсивные и локализованные вспышки Covid-19, Ингушетия сталкивается с целым рядом более широких проблем.
Республика отстает от других регионов в тестировании, проведя только 2677 тестов на коронавирус из примерно двух миллионов, как сообщается, взятых по всей стране.
С тех пор как в 2018 году ингушское правительство одобрило непопулярный обмен землей с соседней Чечней, Ингушетия стала особенно беспокойной, даже по меркам часто неспокойного Северного Кавказа. Массовое возмущение сделкой с Чечней вылилось в многомесячные уличные протесты в столице Ингушетии Магасе, а лидер ингушей Юнус-Бек Евкуров в прошлом году подал в отставку.
Многие местные жители теперь говорят, что земельная сделка вкупе с глубинными проблемами коррупции и бедности сделала ингушское правительство настолько непопулярным, что большая часть населения теперь отказывается верить руководству региона в чем-либо, включая коронавирус. Это привело к тому, что люди скептически относятся ко всем действиям правительства, связанным с Ковид-19, начиная от подозрений в сокрытии информации и заканчивая неверием в существование вируса.
«Доверие между правительством и народом полностью рухнуло»,-говорит Изабелла Евлоева, Ингушская журналистка, вынужденная покинуть регион во время протестов против земельных сделок, которая сейчас живет в Праге. “Многие люди просто предполагают, что коронавирус-это правительственный заговор, направленный на то, чтобы держать их под контролем.”
Евлоева добавила, что когда она опубликовала данные о коронавирусе в Ингушетии, читатели обвинили ее во лжи и пропаганде фальшивой, провластной статистики. Это инстинктивное подозрение регионального правительства означает, что режим самоизоляции, действующий с марта, не соблюдается, предположила она.
По иронии судьбы, видимая неспособность властей справиться с пандемией вызвала у многих ингушей восхищение подходом к общественному здравоохранению, принятым Рамзаном Кадыровым, чеченским лидером, чей обмен землей дискредитировал ингушские власти. В гораздо большей Чечне, где Кадыров призывал к уничтожению нарушителей карантина, случаев заболевания Covid-19 гораздо меньше, чем в Ингушетии.
“Я могу не согласиться с недемократическим подходом Кадырова, — сказала Евлоева, — но жесткие меры, похоже, сработали в Чечне.”
Многие проблемы Ингушетии являются общими для других регионов Северного Кавказа. В соседней Республике Северная Осетия экономические последствия строгих правил самоизоляции вызвали протесты против непопулярного регионального правительства со стороны местных жителей, подписавшихся под аналогичными теориями заговора, ставящими под сомнение существование коронавируса. Однако многие местные жители считают ситуацию в Ингушетии исключительно опасной для здоровья населения.
“Такого рода недоверие к власти существует везде в России», — заявил Руслан Муцольгов, лидер ингушского отделения либерально-оппозиционной партии «Яблоко». “Но здесь, в Ингушетии, он особенно огромен.”
Просьба о предоставлении пакета помощи
Многие предполагают, что в провале социального дистанцирования и серьезности его вспышки Covid-19 виновато социально-экономическое положение республики. Занимая 79-е место из 85 российских регионов по ВВП, а безработица официально составляет 26%, экономика Ингушетии, вероятно, слишком слаба, чтобы выдержать самоизоляцию без существенной финансовой поддержки.
“Если вы хотите приказать людям самоизолироваться, прекрасно,-сказал Муцольгов. “Но для этого вы должны оказать им поддержку. Почти ни у кого в Ингушетии нет какой-либо финансовой подушки, так что если мы собираемся бороться с вирусом, то правительство должно ее предоставить.”
Несмотря на то, что ингушское правительство начало раздавать помощь беднейшим семьям, Муцольгов считает ее все еще недостаточной. Его партия опубликовала открытое письмо правительству республики, в котором потребовала предоставить комплексный пакет помощи, включающий поддержку малого бизнеса и компенсацию утраченной заработной платы, как способ сплотить ингушское население за меры самоизоляции.
“Мы выживем только в том случае, если правительство поддержит народ. Без поддержки эта ситуация будет только ухудшаться.”
Добавить комментарий